Исторические материалы » Русская эмиграция в Югославии в первой половине 20-ых гг. XX в.

Русская эмиграция в Югославии в первой половине 20-ых гг. XX в.
Страница 4

Большая часть детей, эвакуированных из Крыма или родившихся уже в КСХС, нуждались в медицинской помощи и усиленном питании. Для детей, больных рахитом и детским туберкулезом, РОКК с 1 октября 1921 г. в Ерцегнови открыло детский санаторий на 60 мест. Для детей-сирот был организован приют при Лесникском женском монастыре в селе Хопове. В августе 1921 г. в Белграде на средства бельгийских благотворительных организаций, предоставлявших 10 тыс. франков в месяц, открылась специальная детская амбулатория РОКК. С мая 1921 г. по май 1923 г. представительство Международного Красного Креста в Белграде по просьбе отдельных колоний и учебных заведений периодически отпускало им продукты питания для детей. Помощь беженцам в первый период их пребывания в королевстве позволила им пережить наиболее острые моменты нужды.

Зимой 1920—1921 гг. в королевство прибыли еще два кадетских корпуса — Донской и Крымский, а также группа институток. В ноябре 1921 г. группой бывших преподавателей Харьковского девичьего института была открыта женская гимназия в Великой Кикинде. В 1921 г. открылись детские дома в Княжеваце, Нови Саде и Ерцегнови, в 1922 г.—в Загребе и Пановичах. Там, где не удавалось организовать такой дом, создавались школьные группы. В 1921 г. они начали работать в Скопле, Дервенте, Стырнище, Пригревце, Дубровнике, в 1922 г.— в Суботице, Вршаце, Любляне, Вранячке Бане, Зайчаре. В течение первого, 1920/21 учебного года детские дома приобретали форму классического учебного заведения. В большинстве из них была принята программа русского реального училища предвоенных лет. Кадетские корпуса и девичьи институты в наибольшей степени сохраняли традиционные черты соответствующих закрытых учебных заведений, существовавших к дореволюционной России. С осени 1922 г. начались практические шаги по сближению русских учебных заведений со школьной системой КСХС. В 1923/24 учебном году на территории КСХС действовали 24 русских учебных заведения.

В 1921—1923 гг. активизировалась общественная жизнь в среде российских беженцев. Возникли десятки различных общественно-политических организаций, экономические, профессиональные, культурно-просветительные, благотворительные и иные общества. Шло интенсивное строительство русских православных храмов во многих беженских колониях.

Среди политических движений преобладали монархисты, пользовавшиеся поддержкой 80—90% политически активных беженцев, 8—9% российских граждан стояли на позициях партии «народной свободы» (кадетов) и около 1% — эсеров. Активизация деятельности последних была особенно заметна с 1923 г. В это же время в среде беженцев возросло внимание к национальным проблемам. Предпринимались попытки создания украинских национальных культурно-просветительных организаций, особенно в Хорватии и Славонии. В Загребе возникли первые евразийские организации (Русский кружок)[9].

Большая часть российских граждан не принимала активного участия в общественно-политической жизни страны, их приютившей. Для политически активной части беженцев наиболее важной проблемой в рассматриваемый период была проблема отношения к России, к ее прошлому, настоящему и будущему. В 1922—1923 гг. в ходе жарких дискуссий о возможности и необходимости для королевства установления нормальных дипломатических отношений с Советской Россией почти все организации российских беженцев выступали противниками признания «большевистского правительства». Для убеждения в этом депутатов Скупщины, членов правительства, общественности страны они активно использовали самые разнообразные формы и методы.

Отношение к российским гражданам со стороны местных жителей было в целом благожелательным. Наиболее известными сторонниками дружеского отношения к беженцам из России были самые крупные и влиятельные политические партии — Демократическая и Радикальная. Рьяными их противниками являлись югославские коммунисты. Сдержанно относились к российским беженцам Союз земледельцев. Хорватская республиканская крестьянская партия, Словенская народная партия, черногорские федералисты, социал-демократы. Среди населения Сербии, Черногории и Македонии преобладали симпатии к российским беженцам. Более прохладное, а порой и недружелюбное отношение к ним было заметно в Хорватии и Словении.

По данным переписи, проведенной державной комиссией Югославии, общее число русских беженцев в стране достигало 30 тыс. чел., не считая 3500 военнослужащих бывшей русской армии, перешедших на службу правительства Югославии и охранявших границы этого государства. Около 70% всех беженцев составляли бывшие военные. Неработоспособные, включающие детей, стариков, инвалидов и т.д., составляли 11 812 человек, т.е. примерно треть общего числа беженцев[10].

Около 75 % русских беженцев в Югославии имели высшее и среднее образование. Русские составляли до 10 % творческой интеллигенции Сербии. По сути, именно русские основали белградскую оперу и балет, способствовали развитию театрального искусства. Русские профессора (Ф. В. Тарановский, А. В. Соловьев, А. Л. Погодин, Е. В. Аничков, Г. А. Острогорский (византолог с мировым именем), В. А. Мошин) читали курсы лекций в югославских университетах, причем очень быстро приспособились читать их на сербском. Десять русских ученых были избраны членами Сербской Академии наук[11].

Страницы: 1 2 3 4 5